Три дня в книжной Болонье

— Почему москвичи так мало улыбаются? — этот вопрос приходилось слышать многим жителям столицы, общавшимся за рубежом со своими собеседниками.

В конце марта этого года в Москве можно было регулярно наблюдать рождественские метели, не говоря уже о хмуром небе над головой.

В те же дни, 20‒22 марта, в солнечной Болонье зацвел миндаль, а город заполнился   радостными участниками крупнейшей европейской ярмарки детской книги. Иногда, глядя на их счастливые лица, невольно думалось: «Пожили бы вы с ноября по апрель в матушке-Москве, посмотрел бы я на ваши лучезарные улыбки!»

Книжная ярмарка заняла три просторных павильона в выставочном центре и насчитывала более 1200 стендов издательств-участников.

Фантастический фейерверк из ярких детских книжек, казалось, разрушил дооснования печальные утверждения о том, что книгоиздание находится в глубоком кризисе и стремительно проигрывает Интернету, айпадам и электронным книгам. Книги-трансформеры, бесконечные раскраски, классика с новыми иллюстрациями, восхитительные комиксы, — все это великолепие радовало глаз и заставляло непрерывно вздыхать, испуская «ахи» и «охи».

Библиофильских радостей на ярмарке современной детской литературы, конечно, быть не могло. Но... кто ищет, тот всегда найдет!

Что же это? — подумает читатель.

— Антикварная детская книга? — Нет!

— Древняя школьная тетрадка? — Нет!

— Автограф Плутарха (Марка Твена, Корнея Чуковского, Владимира Конашевича)? — Тоже нет!

Это была табуретка. Да-да, табуретка из магазина детских игрушек со специализацией на сборных конструкциях из прочного картона. Среди 30‒40 видов наличествовала библиофильская табуретка с изображением милых нашему сердцу корешков и переплетов. Легкая и компактная, она, по утверждению продавцов, выдерживает вес до 140 килограммов, что вполне соответствует общей массе среднестатистического библиофила со сборником стихов Марины Цветаевой «Версты» энциклопедией Брокгауза и Ефрона в руках. Конечно, автором настоящей статьи немедленно были приобретены как искомая табуретка, так и ее собратья с изображением библиотечных каталожных ящиков и нотными строками к «Кантате» А.А. Сидорова:)

В программу ярмарки был включен «круглый стол», посвященный книжной графике в детских изданиях дореволюционной России, собравший несколько десятков человек из разных стран. Отрадно, что по его окончании ко мне подошел восторженный молодой человек, выпаливший буквально следующее:

— Здравствуйте, меня зовут Фануил Ханан Диас, я из Венесуэлы, из Каракаса. Я узнал столько нового! Представляете, до сегодняшнего дня я не знал Билибина! Мне стыдно, но я его не знал! Я много езжу по книжным ярмаркам, особенно в Латинской Америке, теперь я буду всем рассказывать о Билибине! Можно я с вами сфотографируюсь, ведь, как я понял, вы — его внук?

Конечно, разубеждать новоиспеченного билибинофила было бы весьма неблагодарным делом, поэтому, ничтоже сумняшись, я радостно закивал, тем самым пополнив клуб детей лейтенанта Шмидта.

Вездесущие китайцы в это время окружили московского искусствоведа Дарью Шапиро, пытаясь рассказать о высокотехнологичных китайских полиграфических предприятиях, специализирующихся на печати (по низким ценам) иллюстрированных изданий по искусству.

— Нихао! Здлавстуйте, товарись! Моя давай холосий скидка! Позалуйста, приезайти нам Шанхай!

Отеля, массажа, икскурсия, все для вас бесплатно. Далия, лусский товарись много у нас печатай!

Д. Шапиро снисходительно брала буклеты и небрежно опускала их в глубокий вырез легкого сарафана сумочку «Birkin», вызывая тем самым безумный ажиотаж среди работников печати Поднебесной Империи.

Букинистическая Болонья не блещет обилием магазинов, но один из них стоит посетить всем попавшим в этот город книжным собирателям. Спрятавшись во дворике дома номер 5 по Via San Simone, он отличается просторными помещениями, особым уютом и домашним радушием его владельца синьора Пьеро Пиани. Некоторое время назад он возглавлял итальянскую ассоциацию букинистов, входящую в Международную лигу букинистов-антиквариев ILAB. Именно поэтому у меня не вызвала удивления распечатанная с сайта лиги и прикрепленная на стенку фотография ответственного редактора нашего журнала Алены Лавреновой, проходившей стажировку в ILAB в прошлом году. Очевидно, что женская красота и обаяние — самый надежный способ выхода на международную арену!

Русских книжек в магазине, увы, не наблюдалось. Традиционный вопрос о наличии инкунабул натолкнулся на интересный ответ.

— Я стараюсь с ними не работать, — заявил Пьеро.

— Почему же?

— Сразу после распада Советского Союза и социалистического блока их стало очень много поступать из Балтии, Болгарии, Польши, Венгрии и ряда других стран. Причем это были не только библиотечные экземпляры, но и инкунабулы, украденные из монастырских и церковных библиотек.

Это неожиданное признание весьма любопытно, ибо, зная ситуацию со старыми книгами, обильно поступавшими в Москву из библиотек Грузии и государств Средней Азии, мы не могли предполагать, что аналогичные тенденции ощутил и европейский рынок.

Посетителей в магазине фактически не было, что еще больше создавало домашнюю атмосферу. Под большим столом мирно спал лучший друг хозяина — большой белый пес по имени Рэм, принадлежащий к редкой японской породе акитаину. Удивительно, но он отличался необыкновенной трусостью и пытался все глубже залезть под стол, завидев незнакомого человека. Потребовалось немало усилий и выдумки, чтобы почесать его за ухом и перемолвиться несколькими словами о качестве итальянского корма для собак.

Владелец магазина выпускает не только книгопродавческие каталоги, но может похвастаться и оригинальными изданиями. Среди них особенно порадовал каталог попадавшихся ему за последние десятилетия наклеек переплетных мастерских, книжных магазинов, литографических заведений. Визуальный ряд напоминает таблицу наклеек и знаков переплетных мастерских, завершающую альбом «Аромат книжного переплета», что формирует в нашей душе приятные ассоциации. Хотя, честно признаемся: внимательно изучив бесчисленные наклейки (а каталог снабжен еще и великолепным географическим и именным указателем), нам не удалось найти ни одного свидетельства наличия русских изданий, что весьма прискорбно.

Несколько комнат магазина увешаны гравюрами и всякого рода библиофильскими предметами и безделушками. На память о встрече с гостеприимным хозяином я приобрел любопытную восковую (!) планшетку с изображением фрагмента известной картины Карла Шпицвега «Книжный червь» (ок. 1850). Она уютно устроилась на полке моей домашней библиотеки и напоминает о памятной встрече.

Еще одно место, пройти мимо которого было бы настоящим преступлением, — Отдел редких книг библиотеки знаменитого Болонского университета, который считается старейшим университетом Европы и непрерывно функционирует почти 950 лет. Первым шоком для посетителя становится то, что отдел расположен в отдельном палаццо; его визитная карточка — громадный читальный зал неописуемой красоты. Почти до потолка высятся книжные шкафы красного дерева, обильно украшенные резными деревянными фигурами. 115 тысяч книг и 12 875 манускриптов покоятся на их полках, причем по европейской классификации книги, изданные после 1831 года, не попадают в разряд антикварных изданий. В отделе находилась на хранении 1021 инкунабула, что ровно на 1020 экземпляров больше, чем находится в личной библиотеке автора статьи. Этот факт привел нас в уныние, пока руководитель отдела замечательный ученый Франко Пасти не проговорился, что все они были несколько лет тому назад изъяты и переданы на хранение в национальный книжный фонд. Таким образом, на сегодняшний день соотношение поменялось в прямо противоположную сторону.

Великолепен был также зал с каталожными ящиками, украшенный деревянными панелями на стенах и потолке, расписанных в XVII веке на библейские темы.

Небольшая выставка в музее библиотеки содержала издание основателя Болонского института Л.Ф. Марсильи, переведенное В.К. Тредиаковским, — «Военное состояние Оттоманския империи с ея приращением и упадком» (СПб., 1737).

К сожалению, по словам руководителя отдела редких книг, стремительно сокращается число ученых, приезжающих поработать в его фондах. Оцифрованные копии книжных раритетов стали общедоступны всему миру, и исследователи предпочитают работать у экранов домашних компьютеров.

Чтобы хоть как-то сгладить эту печальную тенденцию, члены российской делегации тем же вечером напоили синьора Пасти отменным русским самогоном дорогим тосканским красным вином «Brunello diMontalcino» и заставили петь acapella вместе с китайскими полиграфистами «Подмосковные вечера».